قصة من الأدب الشعبى الروسي “الحصان الأعمى”

تحرير: أوشينشكي – ترجمة د. سامية توفيق
من قديم قديم الزمن، وقبل أن نطأ نحن الأرض وأجدادنا وأجداد أجدادنا، كانت توجد فى روسيا مدينة تجارية ثرية على شاطئ البحر. يُطلق عليها فينيتا.عاش فيها تاجر ثري يُدعى أوسيد. كانت تأتى إليها السفن المليئة بالبضائع الغالية الأثمان.
كان هذا الرجل يعيش حياة مترفة: ممكن أن يكون معنى إسمه مشتق من السيادة والغنى. فمنزله يحتوى على كل شيئ. تجد فيه كل ما هو ثمين وذو قيمة لذاك الوقت. كان هو وزوجته وأبنائه يأكلون فى أوان من الذهب والفضة، ويرتدون أفخر وأغلى الثياب من الفراء وغيره.
كان فى إسطبل هذا التاجر الثرى أوسيد أجود أنواع الجياد، ومنهم حصان، لا مثيل له عنده ولا فى المدينة بأكملها، أحسن، وأسرع، وأجمل منه المسمى ب “سابق- الريح” – وكما أطلق عليه صاحبه أوسيد. هذا الحصان هو الوحيد المحبب والمفضل إليه لسرعة أرجله. لا يستطيع أحد أن يركب على ظهر هذا الحصان سوى صاحبه أوسيد، وهو بدوره لا يسافرعلى أى حصان غيره.
حدث ذات مره سفره للأعمال التجارية، وأثناء العودة إلى بلدة، كان عليه أن يمر بحصانه المميز والمفضل من خلال غابة كثيفة. حل المساء وكانت الغابة مظلمة للغاية. أخذت الريح تعصف بشجر الصنوبر الكثيف، نزل التاجر من على حصانه وسار مشيًا، مشفقًا عليه، وقد تعب من طول ومشقة الطريق.
وفجأة ظهرمن بين الشجيرات ستة أشخاص، طوال القامة، عراض الكتفين وكأنهم خرجوا من باطن الأرض، بوجوه وحشية، مرتدودن أغطية رأس موبرة، ويحملون فى أيديهم حِراب ذات طرفين وفؤوس وسكاكين. كان ثلاثة منهم يركبون على الجياد، وثلاثة يمشون على أرجلهم، خطف إثنان منهم حصان التاجر وسحبوه من لجامه.
إختفى عن التاجر الثرى حصانه الحبيب، وهو لا يتحمل أن يكون برفقته حصان آخرغير “سابق- الريح” العزيز إلى قلبه. وفى اللحظة التى شعر بها الحصان بيد أخرى تمسكه من لجامه، قفز للأمام وهجم بصدره العريض على هؤلاء الأشرار وأوقع إثنان على الأرض، وهما يمسكان بلجامه، وداس على الثالث، الذى كان يلوح بالحربة ذات الطرفين بأرجله، فنهض وجرى هربًا، وحاول ألا يعترض طريقه، فإنطلق الحصان جريًا كالإعصار. تابعه خيول اللصوص الأشرار فى سباق بعضهم مع بعض، لكن خيولهم كانت حسنة التصرف ولم تلاحق حصان التاجر أوسيد، وإلى أين؟ و”سابق- الريح”، بغض النظرعن تعبه، وبحاسة إستشعاره عن بعد أحس بمن يسابقه، فإنطلق كالسهم بكل طاقته، وترك خلفه الأشرار، بعيدًا، غاضبين.
وبعد نصف الساعة وصل أوسيد إلى بلدته الغالية ممتطيًا حصانه الطيب، الذى كان يتصبب العرق منه على الأرض من شدة الإرهاق.
عند هبوط التاجر من على ظهر الحصان، وجد جنبه متورمًا من التعب، فربت، فى التو، على رقبة حصانه المخلص، “سابق- الريح”، ووعده، وهو فى حالة من الرضاء، ألا يبيعه فى يوم من الأيام، ولا يهديه لأحد من أصدقائه، وحتى لو كبر فى السن، أن يقدم له الشوفان الجيد كل يوم وحتى الموت.
لكن عندما عاود أوسيد الحياة مع زوجته وأولاده، أصبح لا يلحظ الحصان بنفسه ولا يهتم به، والعامل الذى يباشره متكاسل، لم يعتن بالحصان المتعب وكما ينبغى، ولا يعطيه الفرصة للتهدئة، ويشربه الماء ليس فى الوقت المناسب.
فى تلك الأثناء بدأ الحصان “سابق- الريح” فى المرض والوهن، وضعفت أرجله، ثم أصيب بالعمى. حزن عليه صاحبه حزنًا شديدًا. وظل على مدى نصف العام يُنفذ وعده معه: ظل فى مكانه فى الإسطبل وكما سبق، وكل يوم يقدمون له طعام الشوفان.
بعد ذلك إشترى التاجر لنفسه حصانًا آخرًا. وبعد مرور نصف عام آخر، بدى له أنه ليس من المفيد إعطاء الحصان ثلاثة أكيال من الشوفان، فأعطوه إثنين. ومر نصف عام آخر وكبرالحصان أكثر فى السن. يأكل الطعام ببطء وعلى فترات طويلة. فأصبحوا يعطونه بالمكيال الواحد.
وفى آخر الأمر شعر التاجر أن هذا أيضًا كثير على الحصان فخلع عنه اللجام وطرده خارج الدار، حتى لا يشغل،عبثًا، مكانًا فى الإسطبل. أخذ العمال يطاردون الحصان الأعمى للخروج من الساحة بالعصيي، لكنه كان يأخذ لنفسه بعض الراحة ويقف دون حراك.
ظل الحصان الأعمى المسكين واقفًا خارج البوابات، لا يفهم ماذا يفعلون به، ولا يعرف ولا يرى إلى أين يذهب، يخفض رأسه، ويحرك أذنيه بحزن. ثم حل المساء. وتساقط الثلج فى المكان. والركود على الحجر صعب وبرد علي الحصان الأعمى المسكين. ظل واقفًا وحيدًا لعدة ساعات، لكن فى نهاية الأمر دفعه الجوع أن يبحث على طعام. وأثناء رفعه لرأسه، وهو يتشمم فى الهواء لعلة تقع أمامه من أى مكان ولو كسرة من التبن الهالك. أخذ الحصان الأعمى، وهو يحاول أن يلمس السقف، يجول عشوائيًا هنا وهناك ويصطدم بزاوية الجدار والسياج.
يجب أن أخبركم أعزائي القراء، أنه فى تلك المدينة وفى جميع المدن السلافية القديمة لم يكن فيها ولي يحكمها، وسكان المدينة يُديرون الأعمال بأنفسهم وذلك بتجمهم فى الميدان،عندما يكون من الضرورى البت فى المسائل المهمة. يسمى هذا التجمع الشعبي الخاص بالبت فى المسائل الخاصة، للحكم والعقاب بالفيتشا (بمعنى إجتماع شعبي أو مداولة، فى بعض مدن روسيا القديمة).
ويوجد وسط مدينة فينيتا، فى الميدان، الذى يتجمع فيه الشعب، جرس كبير معلق على أربعة أعمدة، وبصوته يتجمع الشعب وممكن أن يطرق علية كل فرد يشعر بالإساءة ويطلب من الشعب الحكم والدفاع. ولا أحد, بالقطع، يجرؤ أن يدق على جرس التجمع هذا لأية أسباب تافهة، والكل يعلم أنه سيعاقب عقوبة شديدة من الشعب إذا فعل ذلك.
وأثناء جرى الحصان الأعمى فى المنطقة إصطدم بالأعمدة، المعلق عليها الجرس، وفكر فى نفسه، من الممكن سحب حزمة من القش، فأمسك بأسنانه حبلًا، مربوطًا فى الجرس، وأخذ يحركه: رن الجرس بصوت عال، لدرجة أن الناس، وبغض النظرعن الميعاد المبكرغير المعتاد، هرولت مسرعة نحو الميدان على أمل أن تعرف، من يطلب بإلحاح الحكم والدفاع.
الجميع فى مدينة فينيتا يعرفون الحصان “سابق- الريح”، وأنه أنقذ حياة صاحبه، ويعرفون أيضًا الوعد الذى عاهد نفسه عليه بالنسبة لحصانه – وتعجبوا عندما رأوا الحصان المسكين وسط الميدان – أعمى، جائع، ينتفض من نزلة برد حادة، وجسمه مغطى بالثلج.
وضح لهم الأمر بسرعة، وعندما أيقن الناس، أن أوسيد الرجل الثري قد طرد الحصان الأعمى، المنقذ لحياته، من بيته، قرروا بالإجماع، أن الحصان “سابق- الريح” كان على حق تام، عندما دق جرس التجمع.
طالبوا، فى الميدان، من التاجر ناكر الجميل، وعلى الرغم من تبرئته، وأمروه أن يحفظ الحصان عنده كما سبق، وأن يُقدم له الطعام حتى الموت. وعُين شخص خاص يتابع تنفيذ التاجر للأمر. ونُقش الأمر هذا على حجر فى الميدان للذكرى وكعبرة لمن يعتبر…
……………………………………………………………………………………………
Текст целиком Краткое содержание Время чтения: 7 мин. Давно, очень уже давно, когда не только нас, но и наших дедов и прадедов не было еще на свете, стоял на морском берегу богатый и торговый славянский город Винета; а в этом городе жил богатый купец Уседом, корабли которого, нагруженные дорогими товарами, плавали по далеким морям. Уседом был очень богат и жил роскошно: может быть, и самое прозвание Уседома, или Вседома, получил он оттого, что в его доме было решительно всё, что только можно было найти хорошего и дорогого в то время; а сам хозяин, его хозяйка и дети ели только на золоте и на серебре, ходили только в соболях да в парче. В конюшне Уседома было много отличных лошадей; но ни в Уседомовой конюшне, ни во всей Винете не было коня быстрее и красивее Догони-Ветра — так прозвал Уседом свою любимую верховую лошадь за быстроту ее ног. Никто не смел садиться на Догони-Ветра, кроме самого хозяина, и хозяин никогда не ездил верхом ни на какой другой лошади. Случилось купцу в одну из своих поездок по торговым делам, возвращаясь в Винету, проезжать на своем любимом коне через большой и темный лес. Дело было под вечер, лес был страшно темен и густ, ветер качал верхушки угрюмых сосен; купец ехал один-одинешенек и шагом, сберегая своего любимого коня, который устал от дальней поездки. Вдруг из-за кустов, будто из-под земли, выскочило шестеро плечистых молодцов со зверскими лицами, в мохнатых шапках, с рогатинами, топорами и ножами в руках; трое были на лошадях, трое пешком, и два разбойника уже схватили было лошадь купца за узду. Не видать бы богатому Уседому своей родимой Винеты, если бы под ним был другой какой-нибудь конь, а не Догони-Ветер. Почуяв на узде чужую руку, конь рванулся вперед, своею широкою, сильною грудью опрокинул на землю двух дерзких злодеев, державших его за узду, смял под ногами третьего, который, махая рогатиной, забегал вперед и хотел было преградить ему дорогу, и помчался как вихрь. Конные разбойники пустились вдогонку; лошади у них были тоже добрые, но куда же им догнать Уседомова коня? Догони-Ветер, несмотря на свою усталость, чуя погоню, мчался, как стрела, пущенная из туго натянутого лука, и далеко оставил за собою разъяренных злодеев. Через полчаса Уседом уже въезжал в родимую Винету на своем добром коне, с которого пена клочьями валилась на землю. Слезая с лошади, бока которой от усталости подымались высоко, купец тут же, трепля Догони-Ветра по взмыленной шее, торжественно обещал: что бы с ним ни случилось, никогда не продавать и не дарить никому своего верного коня, не прогонять его, как бы он ни состарился, и ежедневно, до самой смерти, отпускать коню по три меры лучшего овса. Но, поторопившись к жене и детям, Уседом не присмотрел сам за лошадью, а ленивый работник не выводил измученного коня как следует, не дал ему совершенно остыть и напоил раньше времени. С тех самых пор Догони-Ветер и начал хворать, хилеть, ослабел на ноги и, наконец, ослеп. Купец очень горевал и с полгода верно соблюдал свое обещание: слепой конь стоял по-прежнему на конюшне, и ему ежедневно отпускалось по три меры овса. Уседом потом купил себе другую верховую лошадь, и через полгода ему показалось слишком нерасчетливо давать слепой, никуда не годной лошади по три меры овса, и он велел отпускать две. Еще прошло полгода; слепой конь был еще молод, приходилось его кормить долго, и ему стали отпускать по одной мере. Наконец, и это показалось купцу тяжело, и он велел снять с Догони-Ветра узду и выгнать его за ворота, чтобы не занимал напрасно места в конюшне. Слепого коня работники выпроводили со двора палкой, так как он упирался и не шел. Бедный слепой Догони-Ветер, не понимая, что с ним делают, не зная и не видя, куда идти, остался стоять за воротами, опустивши голову и печально шевеля ушами. Наступила ночь, пошел снег, спать на камнях было жестко и холодно для бедной слепой лошади. Несколько часов простояла она на одном месте, но наконец голод заставил ее искать пищи. Поднявши голову, нюхая в воздухе, не попадется ли где-нибудь хоть клок соломы со старой, осунувшейся крыши, брела наудачу слепая лошадь и натыкалась беспрестанно то на угол дома, то на забор. Надобно вам знать, что в Винете, как и во всех старинных славянских городах, не было князя, а жители города управлялись сами собою, собираясь на площадь, когда нужно было решать какие-нибудь важные дела. Такое собрание народа для решения его собственных дел, для суда и расправы, называлось вечем. Посреди Винеты, на площади, где собиралось вече, висел на четырех столбах большой вечевой колокол, по звону которого собирался народ и в который мог звонить каждый, кто считал себя обиженным и требовал от народа суда и защиты. Никто, конечно, не смел звонить в вечевой колокол по пустякам, зная, что за это от народа сильно достанется. Бродя по площади, слепая, глухая и голодная лошадь случайно набрела на столбы, на которых висел колокол, и, думая, быть может, вытащить из стрехи пучок соломы, схватила зубами за веревку, привязанную к языку колокола, и стала дергать: колокол зазвонил так сильно, что народ, несмотря на то что было еще рано, толпами стал сбегаться на площадь, желая знать, кто так громко требует его суда и защиты. Все в Винете знали Догони-Ветра, знали, что он спас жизнь своему хозяину, знали обещание хозяина — и удивились, увидя посреди площади бедного коня — слепого, голодного, дрожащего от стужи, покрытого снегом. Скоро объяснилось, в чем дело, и когда народ узнал, что богатый Уседом выгнал из дому слепую лошадь, спасшую ему жизнь, то единодушно решил, что Догони-Ветер имел полное право звонить в вечевой колокол. Потребовали на площадь неблагодарного купца; и, несмотря на его оправдания, приказали ему содержать лошадь по-прежнему и кормить ее до самой ее смерти. Особый человек приставлен был смотреть за исполнением приговора, а самый приговор был вырезан на камне, поставленном в память этого события на вечевой площади…